Кого волнуют такие формальности, как разрешение на строительство, соответствие категории земель назначению и прочие бумажки, когда можно просто договориться с администрацией и «получить деньги под строительство»?

Эхо лихих 90-х: заброшенный коттеджный поселок, который нельзя было строить
Именно так и поступили в начале 90-х в компании, которой местная администрация Балашихи предоставила 8 с лишним гектаров под строительство, но не определила их границы. А чуть позже выяснилось, что по статусу это земли сельхозназначения и строить на них нельзя.
Эхо лихих 90-х: заброшенный коттеджный поселок, который нельзя было строить
Поэтому уже почти достроенное элитное жильё отказались ставить на кадастровый учёт. Потянулась череда судов. Администрация пыталась добиться сноса, застройщик и его правопреемники, естественно, были против.
Эхо лихих 90-х: заброшенный коттеджный поселок, который нельзя было строить
И вот когда суд уже обязал поставить всё на кадастр, выяснилось, что у земель охранный статус Министерства обороны. Финиш.
Эхо лихих 90-х: заброшенный коттеджный поселок, который нельзя было строить
Администрация Балашихи тут же заявила, что из-за секретности они знать не знали, что это земля военных, и умыла руки.
Эхо лихих 90-х: заброшенный коттеджный поселок, который нельзя было строить
С военными судиться бесполезно. А между тем, почти у каждого дома и таунхауса в посёлке есть хозяева — люди, которые вложили в строительство деньги и рассчитывали переехать в своё жильё ещё лет 15 назад.
Эхо лихих 90-х: заброшенный коттеджный поселок, который нельзя было строить
Удивительно, но один дом на окраине посёлка достроен и явно выглядит жилым: отдельный забор, ухоженный сад, цветы на окнах. Интересно, кому-то одному удалось решить проблему с постановкой на учёт или человек просто решил хоть как-то использовать свою собственность и «жить, пока живется»?
Эхо лихих 90-х: заброшенный коттеджный поселок, который нельзя было строить
Так что посёлок как бы есть, но он как бы ничей. И достроить нельзя, и денег на снос никто тратить не хочет. И только обманутые дольщики, когда-то вложившиеся в жильё, верят и надеются.