Никто не знает откуда они пришли, но они пришли и поселились здесь. А спустя много веков их выгнали, прогнали с земель и мест которые населяли предки на протяжении множества поколений. Из благих побуждений государство принудило этих людей полностью поменять жизненный уклад, но они возвращаются, сохраняя традиции своих дедов.

Надежно укрытая среди песков и скал пустынной долины Арава, Петра испокон веков была лакомым кусочком благодаря удачному расположению в неприступном ущелье.  Столица Набатейского царства процветала за счет торговли и была важным пунктом на пути караванов, следовавших в Египет, Арабские страны и Сирию. Как и тысячи лет назад, эти места притягивают людей, но если раньше тут проходили караваны верблюдов, груженых товарами, то сейчас автобусы туристов желающих поглядеть на новое чудо света. Верблюды, как и раньше, входят в триумфальные ворота на старой римской дороге, ведущей на главную площадь города, только вместо Китайских шелков и специй везут они уставших от долгого пути людей жаждущих впечатлений.

Бедуины жили в этих местах еще задолго до того момента как Иордания стала самостоятельной страной страной. Да и сама Петра многие века, подобно Атлантиде, была скрыта от любопытных глаз. Процветающий город, расположенный на перекрестке торговых путей, был заброшен после очередного землетрясения, а открытие Египтянами морских путей на Восток и перемещение торговых путей ускорило забвение. Петра оказалась надежно спрятанной среди ущелий и песков до тех пор пока Бедуины случайно не наткнулись на нее в своих странствиях по пустыне и не поселились в пещерах, высеченных в скалах из песчаника много веков назад.

Людей, живущих в этих местах называют Bedoul или B’doul, у многих из них и фамилия звучит также, например Abdul Al B’doul. Сами они себя считают потомками Набатеев основавших Петру, но многие Иорданцы уверены что это пришлые цыгане из Египта, которым по невероятно щедрой воле судьбы достался лакомый кусочек, и относятся к ним как к захватчикам. Само слово B’doul означает трансформацию и изменение, и связано с тем, что первоначальная религия Набатеев с поклонением безликим богам трансформировалась в мусульманство.

Размеренный и неторопливый уклад жизни бедуинов кардинально изменился после того как Иоганн Буркхард, выдавший себя за арабского путешественника и втершийся в доверие к местным, попал в спрятанную ото всех Петру. После этого к древнему городу потянулись археологи  и исследователи. В 1985 году его включили в список всемирного наследия Юнеско со всеми, не самыми радужными для бедуинов, последствиями. Представьте: живете вы своей деревне, чужаков практически не бывает, пасете коз, возите воду на осликах, печете лепешки в золе. многие поколения ваших предков жили там же и с таким же жизненным укладом. Весь мир незыблем и постоянен. И вот в один прекрасный момент приходят непонятные люди и говорят: “Все. тут теперь музей. Выметайтесь вон! Идите жить вот туда, мы вам построили дома! Вам некомфортно и неудобно жить в бетонных коробках? ничего, все живут и вы сможете. Негде держать ослов и коз? Они вам не нужны! Нет места для верблюда? Нечего мучать животных! Кругом асфальт, шум и потолок давит? зато ваши дети смогут учиться в школе и у вас будет водопровод!”

Понятно, что мир не стоит на месте и надо двигаться дальше, но в тоже время я отлично понимаю бедуинов которые изо всех сил стараются сохранить остатки жизненного уклада предков. Практически у каждого  есть дом в соседнем поселке, но многие строят небольшие хижины или ночуют в пещерах. Во первых, так они пытаются сохранить то немногое, что осталось им в наследство от предков, ну а во вторых так банально ближе к рабочему месту. Вот и возникают небольшие хижины в самых непредсказуемых местах, на краях обрывов, за скалами или небольшие жилища в пещерах.

У бедуинов монополия на торговлю и оказание услуг в Петре, в добавок к этому они получают проценты с каждого проданного входного билета. Погонщики верблюдов, продавцы сувениров, местные проводники — потомки тех людей которые испокон веков жили в пещерах, вырубленных в желтых скалах из песчаника. У них довольно четкая иерархия и все сферы деятельности поделены — одни продают камни и сувениры, другие возят туристов на верблюдах, третьи заведуют ослами. Чужакам суда доступа нет. Все из одного клана. И даже сферы применения животных четко поделены — лошадь довезет вас от касс до входа в ущелье Сик, повозка может довести от входа до сокровищницы — самой хорошо сохранившейся гробницы. Внутри на верблюде можно доехать от Сокровищницы до главной площади древнего города, ну и нанять ослика чтобы перемещаться к прочим отдаленным местам.

Защитники животных ужасаются такому положению дел, пытаются учить бедуинов ухаживать за животными. Местные же привыкли жить бок о бок с животными и использовать их для своих нужд. Только если раньше на верблюдах возили товары для продажи, то теперь возят туристов. По сути ничего не поменялось, только антураж. Ну и погонщики все больше переговариваются по сотовым телефонам.

Несколько лет назад была предпринята попытка заменить лошадей на гольфкары. Но бедуины саботировали это начинание, еще бы — с помощью лошади они могут зарабатывать, а вот с гольфкаров не получат ничего. Да и, пожалуй, электромобили смотрелись бы среди древних развалин несколько странно. Лучше уж ослики и верблюды.

Бедуинские хижины можно рассматривать как горы хлама и мусора которые закрывают вид на достопримечательность, а можно как часть уклада и жизни коренных обитателей этих мест и тот самый локальный колорит. К сожалению, или к счастью, местные бедуины еще не испорчены туристами настолько чтобы стать назойливыми и приставучими и если вы попадете в какое-нибудь отдаленное от основных туристических троп жилище одного из них, то вас накормят и напоят  травяным чаем из приветливости и гостеприимства, а не в надежде на вознаграждение, а уж находится там вы сможете столько сколько сами посчитаете нужным.

Но современные веяние не могут совсем обходить стороной древний город — над кафе с местной незамысловатой едой появляются надписи 'wifi', погонщики верблюдов переговариваются по рациям, торговки разговаривают по мобильным телефонам, а продавец сувениров может рассказать вам про ладан и прочие благовония на 7 языках которые он выучил общаясь с туристами и их гидами.

А расплатиться за покупки можно картой Visa

Когда Петра стала музеем бедуинам предложили “освободить жилища”, каждому было предложено по дому и небольшому участку земли в поселке неподалеку. Но проблема в том, что с тех про бедуинов стало больше, они женятся и у них рождаются дети, а вот новой земли и жилья государство давать не спешит. Конечно, кто-то отправляет своих детей в школы, они обучаются разным профессиям и находят вое призвание в сферах деятельности не связанных с туризмом и Петрой. Но многие поддаются искушению и отправляют детей зарабатывать на туристах, те кто приносят свой семье ощутимый доход не ходят в школу и рискуют остаться без образования. Поэтому очень разумным будет ничего не покупать у детей и не давать им чаевых и денег вообще.

Сейчас со многих семьях переселившихся бедуинов не редка ситуация когда в одной комнате живут 10 человек и они в буквальном смысле не могут переодеться без свидетелей. Поэтому многие возвращаются в пещеры Петры.

Еще одна причина для возврата к истокам — поиски романтики. “Мне нравится жить в пещере, наедине с природой и древностями, смотреть ночью на звезды и играть на флейте” — говорит Ибрагим.
Кто-то не выносит шум и суету поселка и предпочитает жить всей семьей в пещере в отдалении ото всех. При этом женщины остаются на хозяйстве, они ухаживают за детьми, животными, возят воду из поселка на ослах и готовят еду, а мужчины отправляются зарабатывать в туристическую Петру.

Иногда в Петру возвращается глава семьи, а его жены и дети продолжают жить в поселке, иногда уходят целыми семьями.

Иорданцы поговаривают, что месячный доход одной семьи живущей от туризма от Петре доходит до 3000 долларов. Для сравнения, зарплата госслужащего в Иордании около 400$ и это считает неплохим доходом. Правда, в связи с сегодняшней ситуацией на ближнем востоке Иордания оказалась в неблагополучном окружении и, несмотря на то что в самой стране абсолютно безопасно, поток туристов в последние три года стремительно падает. Поэтому многие из жителей Петры оказываются на грани финансовой катастрофы потому что не умеют зарабатывать иначе как на туристическом потоке который внезапно иссяк.

Сейчас в пещерах Петры постоянно живут порядка 40 семей (правительство это отрицает, но местным волонтерам виднее). Но для большинства бедуинов она остается своего рода дачей — здесь работают, зарабатывают деньги, приходят пасти коз и отдыхать от суеты городов.

“Мы находимся в эпицентре шторма” — говорит Сами, владелец небольшого магазинчика на входе в ущелье Сик — “Израиль, Египет, Ирак, Сирия, они все вокруг нас. Но здесь спокойно”.

И, знаете, такая Петра без туристов мне понравилась, есть в этом что-то дикое и настоящее, тот самый пресловутый локальный колорит не испорченный массовым туризмом которого так ищет любой пытливый путешественник. Так что добро пожаловать в гости к Бедуинам. Чтобы бы там не говорили по телевизору — сейчас лучшее время для того чтобы окунуться в атмосферу древнего города и познакомиться с его обитателями без необходимости выглядывать из-за спин китайских туристов.